Последний подвиг кн. М.К.Волконского. Эскиз. 1841 г. (Скачать TIFF 216+206 Mb)

Эскиз к картине. Художник В.К.Демидов. 1841 г.
Гос. Третьяковская Галерея (холст/масло. 41,9*53 см).

Картина изображает момент последней схватки русского героя с ворвавшимися в церковь поляками. Действие развёртывается в замкнутом пространстве соборного храма, но ожесточённость боя передана с большой драматической силой. Кульминация батальной сцены выражается в динамической композиции, экспрессии движений и жестов образов, в мощных светотеневых контрастах и напряжённом колорите. Эмоциональное и смысловое содержание произведения не оставляет равнодушным ни одного посетителя музея.

Князь Михаил происходил из известного рода, ведущего свою родословную от святого Михаила Черниговского из династии Рюриковичей. Свою фамилию Волконские получили от удельного владения на реке Волконе — позднее селение в Одоевском уезде Тульской губернии. Этот многочисленный княжеский род выделяется при царском дворе исключительно благодаря своим воинским заслугам перед Отечеством. Земельные владения Волконских располагались в Калужской и Тульской губерниях.

Князь Михаил рано потерял отца, Константина Романовича, который погиб в бою с татарами в Рыльске. Михаил с детства хромал на левую ногу, за что получил прозвище «Хромой». Впоследствии за свои подвиги в Сибири его называли «Орлом». Так и вошёл он в историю как «Хромой Орёл». Князь не хотел мириться со своей хромотой и приучал себя к долгим и быстрым переходам, о нем стали говорить как о храбром и способном воеводе — читаем мы в «Летописце князей Волконских».

Это был самый конец XVI века, эпоха продвижения русских на восток. Недавний разгром Сибирского ханства казачьей дружиной Ермака привёл к усилению активности России в деле освоения Западной Сибири. Москва посылала своих воевод строить города за Уралом.

После гибели Ермака в 1593 г. в северных русских уездах были собраны войска против Пелымского княжества - сильного объединения вогулов, татар, остяков. Эти народности поддерживали свергнутого хана Кучума и совершали разорительные набеги на русские селения Приуралья. Русские полки возглавили воеводы князь Пётр Горчаков и Никифор Траханиотов с целью покончить с властью Пелымского князя Аблыгерима, продолжавшего чинить разбойные нападения. В войске находился и молодой князь Михаил Волконский с отрядом стрельцов и казаков.

В тот же год воеводы преодолели Уральские горы по пути первопроходцев, и повели наступление на Пелым. После жестокого боя княжеское городище на неприступной горе было взято русскими, и на его месте основано поселение - город Пелым, заселённый крестьянами из Углича, Каргополя, Перми.

В битвах с вогулами и татарами особенно отличился «Хромой Орёл» - Михаил Волконский. Затем он вместе с Траханиотовым и служилыми людьми выступил против Кондинского княжества, располагавшегося севернее, на берегах Оби. Вскоре и оно подчинилось Москве. Недалеко от устья реки Сосьвы ими был основан город Берёзов, известный позднее как место ссылки любимца Петра — князя Меншикова. После побед Волконский возвращается в Тобольск, где несколько лет был воеводой города, вместе с князем Щербатовым.

Прошло 17 лет. На Руси настали «смутные времена», польские и шведские интервенты, казачьи ватаги и шайки разбойников опустошали страну. Над Москвой нависла опасность захвата её иноземцами. В такой обстановке царь Василий Шуйский посылает князя Михаила в Боровск, для обороны от Лжедмитрия II — «Тушинского вора», обосновавшегося в Калуге.

В январе 1610 г. самозванец, вынужденный бежать из своего лагеря под Москвой, прибыл в Калугу. Здесь он обзавёлся своим двором, штатом, телохранителями, окружил себя пышностью, богатством и почестями. Калуга стала центром сборища разбойников и мятежников, воровским станом и столицей «Царика» — как звали тогда самозваного «царя Димитрия». Его банды разоряли окрестности, занимаясь грабежами и убийствами.

Узнав о победе поляков под Клушином над армией царя Василия Шуйского в июне 1610 г, самозванец, соединившись на берегу Угры с польским войском гетмана Яна Сапеги, выступил через Медынь к Боровску на Москву.

Боровский острог не был серьёзным укреплением, и князь Волконский, оставив деревянные полуразрушенные стены, перешёл в каменный монастырь. Накануне осады царь прислал Волконскому отряд из 600 стрельцов, который составил гарнизон крепости. Кроме того, вокруг монастыря собралось множество крестьян — все они не могли укрыться за стенами и расположились вблизи, под прикрытием палисада.

Гетман Сапега не смог взять крепость с ходу, все приступы поляков были отбиты. Однако 15 июля 1610 года (по новому стилю) враги неожиданно получили помощь от двух изменников — Якова Змеева и Афанасия Челищева, открывших ворота входной башни, названной позднее в народе «башней измены». Противник оказался в стенах монастыря. Сапега бросил в бой все свои силы и вскоре только собор остался оплотом для гибнущих русских воинов и монахов. Когда поляки ворвались в церковь, Волконский, изнемогая от многочисленных ран, упал у левого клироса, успев воскликнуть, что он рад принять смерть у гроба святого Пафнутия-чудотворца.

Монастырь был разграблен и сожжён. По польским сведениям, погибло четыре тысячи русских — стрельцов, крестьян и монахов.

В декабре 1985 г. в Боровской газете в статье «Обжалованию подлежит» кандидат исторических наук С. Поздняков, опираясь на польские источники, утверждал, что никакой измены не было и монастырь был взят следующим образом.

Когда польские гусары начали избивать безоружных крестьян у стен крепости, то последние бросились к воротам, надеясь укрыться в монастыре. Волконский приказал открыть ворота с целью принять под защиту бегущую толпу, а врагам удалось ворваться вслед за ней.

Но эта версия событий звучит не очень убедительно. Опытный военачальник никогда бы не сделал такой роковой ошибки, а служебная биография Волконского говорит сама за себя. Так как же объяснить, что свидетельства об измене Змеева и Челищева есть только в русских летописях, а противная сторона умалчивает об этом — только ли нежеланием делить с кем-то победу?

Вероятно, картина боя все-таки отличалась от общепринятой версии, в которой утверждается, что «глухой ночью, по договорённости, изменники открыли ворота». Крепость была взята «взятьем», т.е. штурмом, говорит в своей «сказке» Пафнутьевский игумен Иосиф, монастырь пал во время боя.

Если попытаться согласовать русские и польские источники, то дело обстояло так.

Ворота всё же были, открыты, и сделали это Яков Змеев и Афанасий Челищев или их сообщники (на это прямо указывают русские летописи) без ведома князя Волконского (иначе бы его тоже обвинили в измене). Вопрос в другом, с какой целью они сделали это? Что это, явное предательство или неосторожное милосердие к гибнувшим боровчанам, стоившее жизни тысячам людей и разорением монастыря?

Естественно, русские восприняли это как измену двух боровских «воевод» — Змеев был осадным головой в Боровске, а Челищев — малоярославецким помещиком. Была ли договорённость с врагом об открытии ворот — утверждать не берёмся, тем более что сам Челищев погиб в бою. Впрочем, возможно, была и явная измена, не надо забывать, что «смутное время» было гражданской войной, и переходы из одного лагеря в другой были частым явлением.

В любом случае тень не падает на князя Волконского, который до последней возможности защищал монастырь святого Пафнутия. Его подвиг по достоинству оценён русским художником. Благодаря В.К.Демидову мы имеем уникальное произведение батальной живописи. В честь подвига князя Волконского дан был городу Боровску герб – «на серебряном поле изображающем невинность и чистосердечие, червлёное сердце, показующее верность, в середине которого крест, изъявляющий истинное усердие к Божьему закону, и сердце сие окружено зелёным лавровым венцом, показующим нерушимость и твёрдое пребывание достойной славы сему вождю и другим погибшим за справедливую причину с ним».